26 декабря Народному артисту России Михаилу Сергеевичу Боярскому исполняется 75 лет. Наша редакция от всей души поздравляет любимого актёра и певца с юбилеем!
Он родился в Ленинграде в 1949 году в семье актёров Сергея Александровича Боярского и Екатерины Михайловны Мелентьевой. Родители Михаила мечтали видеть сына музыкантом, а не актёром, и отдали его в музыкальную школу при консерватории по классу фортепиано. Однако после окончания школы Михаил всё же поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. По окончании института в 1972 годуБоярский был принят в труппу Театра имени Ленсовета. Как и подавляющее большинство выпускников театральных вузов, он начал с массовки – в спектакле «Преступление и наказание».
В кино Михаил дебютировал ещё будучи школьником – снялся в короткометражке на тему «Спички детям не игрушка». Но настоящим дебютом стала роль Минарди в комедии «Соломенная шляпка» (1974 год).Известность пришла в 1975 году, когда на экраны вышел двухсерийный фильм Виталия Мельникова «Старший сын». Михаил Боярский сыграл в нём одну из главных ролей – Семёна по прозвищу Сильва. После успеха в кино стала меняться и карьера актёра в театре. Он получил несколько интересных ролей в ряде спектаклей, а затем был утвержден и на главную роль – Трубадура в мюзикле «Трубадур и его друзья». Роль Принцессы в этом спектакле сыграла актриса Лариса Луппиан, вскоре ставшая женой Боярского.
Звёздный час актёра в кинематографе настал в 1978 году, с выходом на экраны картины Юнгвальд-Хилькевича «Д'Артаньян и три мушкетёра», в которой он исполнил главную роль. Благодаря д'Артаньяну и популярным песням из фильма слава актёра достигла невероятных высот. За работу в этом фильме Михаилу Боярскому в 1984 году было присвоено звание Заслуженного артиста РСФСР.Сам актёр вспоминает: «Когда меня утвердили на Д'Артаньяна, честно говоря, я не ценил кино. Был настоящим театральным снобом... А потом всё стало второстепенным. Я стремился в Одессу, потому что там была настоящая жизнь. Мы практически не снимали мундир, не раздевались: длинные волосы, усы, конь тебя ждёт, шпага рядом… Рядом море, кусты, прерии. И мы грязными руками с удовольствием едим дичь. Мы как бы естественно перешли в XVII век, а Юрка Хил (режиссер Юнгвальд-Хилькевич) поддерживал в нас этот азарт. Ему нравилось, что от нас несло табаком, вином, сеном, лошадиным потом».
После фантастического успеха «Мушкетёров» к актёру выстроилась очередь из именитых режиссёров, среди которых была и Светлана Дружинина. Она предложила Михаилу Сергеевичу роль в своём новом фильме «Сватовство гусара» (1979), на которую тот охотно согласился. Потом были «Гардемарины, вперёд!» (1987), «Виват, гардемарины!» (1991) и «Гардемарины 1787. Мир» (2020).
Боярский поёт во многих своих фильмах. Впервые он спел в детском музыкальном фильме «Новогодние приключения Маши и Вити». А песни из «Мушкетёров» стали поистине народными. Всего актёр записал более 350 песен, среди которых не только музыкальные номера из фильмов и спектаклей, но и песни, записанные для радио, телепередач, виниловых пластинок и компакт-дисков.Но на концертах обычно он исполняет не более тридцати из них– «Городские цветы», «Зеленоглазое такси», «Всё пройдет», «Дрессировщик», «Листья жгут»… С 1995 года по 2002 год Боярский выступал с созданной им рок-группой «Сильвер».
Двадцать лет, с 1988 года по 2007 год, Боярский возглавлял созданный им театр «Бенефис» в Санкт-Петербурге, один из спектаклей которого, «Интимная жизнь», в 1997 году получил приз на международном фестивале «Зимний Авиньон».Михаил Сергеевич никогда не соглашался на роли от безысходности или по знакомству. Многим режиссёрам, даже тем, с которыми хорошо дружил, он не раз отказывал, если после прочтения сценария роль казалась ему неинтересной и скучной. Возможно поэтому в последнее время он почти не снимается в кино. «Предложения есть, но я так не хочу этого делать, мне неинтересно», – считает актёр. Его недавние роли – роли в комедиях «Золотые соседи» (2022), «День отца» (2024), сериале «Нежность 2».
В ноябре 2023 года актёр перенёс инфаркт. Врачи стабилизировали его состояние и потребовали, чтобы Михаил Сергеевич отказался от курения. Он согласился и добавил, что в настоящее время пытается меньше курить, но «если курил 70 лет, это сделать невозможно». Также Боярский уточнил, что врачи среди прочего не рекомендовали ему и на сцену выходить, но он продолжает это делать. Уже 31 декабря он играл в спектакле «В этом милом старом доме» театра им. Ленсовета. Ещё актёр занят в спектакле «Смешанные чувства».
Много времени Михаил Сергеевич уделяет своей семье. Его сын Сергей, в детстве попавший на съёмочную площадку, сегодня депутат Госдумы. Многие курящие российские путешественники благодарны Сергею, три года добивавшемуся возвращения курительных комнат в аэропорты РФ и решившему эту проблему.А вот дочь Елизавета, мечтавшая о журналистике, уже Заслуженная артистка Российской Федерации. А ещё у знаменитого артиста два внука и две внучки, которых он обожает и втайне от родителей балует. В целом, мэтр доволен своей жизнью: «Единственное, что у меня осталось, и дай бог, чтобы это было так у всех, – семья. У меня есть дети, у меня есть внуки, у меня есть супруга. У меня есть театр, в котором я ещё пока работаю…».
«Но для себя я выбрал самые вкусные сигареты…»
Из интервью Михаила Боярского «Русскому табаку» (2006 год).
– Что помогает Вам поддерживать физическую форму? Какими видами спорта занимались или занимаетесь?
– Никогда я не занимался, потому что всё это было вредно для рук. Когда я учился в музыкальной школе при консерватории, нас освобождали от физкультуры, чтобы там не повредили пианисты пальцы, скрипачи – плечи и т.д. Я всё– таки среди музыкантов рос. Вот, и единственное, что мне помогает – это фильмы, где нужно было фехтовать и ездить верхом, но это не спорт. А больше всего я любил курить. Я начал курить где-то в девять лет. Мне кажется, сигареты помогают мне больше всего в жизни, они вселяют в меня уверенность. Я очень рано взял сигареты в руки и почувствовал себя уже взрослым. Это мне как-то помогло в моём становлении. Сигарета как бы нейтрализует все мои негативы. Есть ещё алкоголь, который иногда помогает мне в трудные минуты. Но поскольку я артист, я могу притвориться здоровым, несмотря на то, что я имею все болезни, которые существуют.
– Вы консервативный курильщик?
– Нет. Я вначале курил всё. Когда я жил в Петербурге около трамвайного парка, то люди, которые ждали трамвая, выкуривали буквально две затяжки, потом выбрасывали окурки и садились на трамвай. И у меня были коробки из-под обуви, где собирались все сигареты, которые валялись там. Я прятал их под ванну, и когда уходили мама с папой, забирался в ванну с водой и тянул. Они входили, был дикий дым. Причём я «на чистом глазу» говорил, что «понятия не имею, да что вы, да никогда в жизни я не курил». Но я понимаю, что они всё прекрасно знали.
– А родители не курили?
– Мама курила в блокаду только. Это помогало ей уменьшить аппетит, не голодать. Потом она бросила. Отец курил всегда и очень рано начал, но курил умеренно, где-то около пачки «Беломора» в день. Мне дали в первый раз сигарету лет в пять – мама. У меня разболелся зуб, она говорит: «Вот, возьми сигарету и “прополощи” дымом – пройдёт». Прошло сразу, я не знаю от чего... Ну и, конечно, в школе было модно курить. Тогда появились «Шипка», «Лайка», «Солнце» и другие сигареты, всё больше болгарские. А потом вдруг выкинули западногерманские сигареты «HB», «Ernte 23», «Lord» и ещё какие-то другие красивые названия. Но для себя я выбрал самые вкусные сигареты, это были «Ligeros» – кубинская продукция. Они стоили 10 копеек. Это был очень вкусный сигарный табак, я почувствовал, наконец, запах настоящего табака. Начитавшись Фенимора Купера и Майн Рида, я взял трубку и представлял себя капитаном фрегата, но это долгий процесс, а я курить трубку не умел и опять перешёл на сигареты. Когда испортились отношения с Кубой, эти сигареты исчезли напрочь, я стал курить сигариллы, сигары. Это было очень неудобно, потому что я курил очень часто, а для того, чтобы выкурить хорошую сигару, нужно время. И потом окончательно перешёл, как битломан, на «L&M», потому что это значит «Леннон–Маккартни».
– А кальян курили когда-нибудь?
– Никогда не курил кальян. То есть я пробовал, но для этого опять нужно иметь время. Пока я выхожу за кулисы и обратно на концерт, я успеваю выкуривать полпачки сигарет, которые мне помогают собраться… Мечта каждого курильщика – бросить курить. Я могу на спор не курить 10 дней, я пробовал, ну, чтобы доказать, что у меня есть воля.
– Но это были тяжёлые 10 дней?
– Нет-нет. У меня была дырка в лёгком, и мне врач запретил курить. Это было где-то лет десять назад. И я испугался, да. Мне сказали: «Миша, у вас с лёгкими очень плохо, ни в коем случае, упаси вас Бог, сигареты». Я отлежал в больнице 15 дней, нюхал «хабарики», ходил всё-таки на лестнице курнуть пару раз. А потом, когда меня выписывали, мне сказали: «Всё у вас в порядке, каверны нет, туберкулёза нет». Профессор – хороший такой дядька, взрослый. Я говорю: «А сигареты?» Он говорит: «А вы курили раньше?» – «Да». – «Ну и курите». Вот эта фраза меня окрылила. Я выкурил сразу три пачки подряд. Если бы он сказал: «Если Вы закурите, то умрёте», я, конечно бы, испугался. Но он так по-доброму, по-мужски сказал: «Курили, и ничего не будет, курите и дальше».
– Вы много выкуриваете за день?
– Да, особенно к ночи. Пара пачек это ерунда. С утра я сразу выкуриваю штук 6–7, пока я кофе пью. Первым делом – глоток кофе и сигарету, потом ещё парочку, потом – к телефону. Пока идёт разговор, я не знаю, сколько я курю, потому что это автоматически происходит. Чем длиннее разговор – тем больше. Количество не контролирую, где-то три – три с половиной пачки в день я выкуриваю...
– Вы много читаете? Что именно?
– Читаю я в основном классику. Мне жалко тратить время на Пелевина, на Донцову, на весь детективный жанр. Из классики – Гоголь, Чехов, Толстой. Книга – это единственная возможность сосредоточиться и пообщаться с умным человеком. Даже и не только художественная литература, это и Сенека, и Монтень, и Сократ, и Аристотель, и всё, что касается людей, которые, не имея средств массовой информации, могли мыслить, находясь «в бочке», как Диоген, которые имеют внутри тонкий структурированный способ мышления, умение делать выводы. Их надо читать для того, чтобы учиться думать. Вот это мне очень симпатично.
– Изменило ли это увлечение философией как-то Ваш характер или отношение к жизни и людям?
– Нет, я думаю, что характер не меняется, приходит опыт, но мне кажется, что в человеке заложено, то до конца дней в нём и происходит. Есть какие-то минимальные изменения, но то, что заложено Богом, изменить уже невозможно.
– А биографии успешных творческих людей вам интересны, находите что-то полезное для себя?
– Да, бесспорно. В частности, меня потряс и вдохновил один эпизод... Мне приходится иногда выступать для очень узкого круга людей, скажем, для четверых-пятерых человек на Рублёвском шоссе. Меня приглашают, я там выступаю и думаю: «Что же я делаю?! Я, артист, и вот ради денег...» И смотрю, в биографии Рахманинова описано, как Шаляпин на катере подъезжает к какому-то красивому дому с колоннами возле воды. В помещении, в холле, там обедают пять человек и говорят: «Кто такой Шаляпин? Ну, пускай попоёт, пока мы обедаем». Он поёт свои три песни и уезжает. Так что в этом плане я успокоился.
– И Вы спокойно относитесь к тому, что Вы поёте, а люди едят, разговаривают...
– До поры до времени. Раньше это было стыдно, теперь другого практически не бывает. Когда я увидел, как Джон Леннон выступает в ресторане, где все едят, подумал: «Ну, если Джон там выступает, то куда мне-то?» А были истерики у многих, когда первые гастроли в Америке были у артистов со званиями... Я к этому отношусь абсолютно спокойно. Я ведь сам иногда сижу за столом, в парижском Мулен Руж, например. Но если видишь что-то хорошее, тут же забываешь про еду и про выпивку… В Париже, кстати, в Мулен Руже у меня был случай, когда девушки со сцены все смотрели в мою сторону и танцевали канкан будто только для меня, а после выступления подошли и закричали: «Миш, да мы из Кировского, из кордебалета, родной!»